"Драней"
В пустыне мерзко ветер завывал,
Пыль красную волнами подымая
Старик-дреней от раны умирал
И ввысь неслась мольба его немая.
"Пусть демоны разбили мне хребет,
От адской боли я изнемогаю -
Душа моя вовеки не умрет,
А будет жить, пустыню созерцая.
О чем мне небеса сейчас молить?
О том, что сделал, я не сожалею.
Мне в жизни больше нечего любить.
Давно иссохло сердце у дренея.
Мою жену и всю мою семью
Убили эти твари Легиона
Они сейчас, наверное, в раю,
Для них - земли спасительное лоно.
Недолго мне осталось, и уже
Глаза мои слезятся, угасая.
Но пусто и темно в моей душе,
Она не подготовлена для рая.
Ну что ж? Пусть будет ад? Мне все равно.
Я пережил и так все муки ада.
Я умираю. И в глазах темно.
И смерть уже не мука, а награда."
Он умер, так же мрачен, как и жил.
И вроде ничего не изменилось.
Все так же ворон над землей кружил.
Все так же пыль по воздуху кружилась...
Заря над полем ярко догорала...
Заря над полем ярко догорала,
И солнце поднималось из воды.
Своим лучом светило освещало
На этом поле воинов ряды.
На севере - жестоких орков лагерь,
Сюда пришедших с гор, из Альтерака.
Глаза горели, развевались флаги,
Им не терпелось броситься в атаку.
Защитники Альянса же - на юге.
Там рыцари в доспехи облачались,
На конях - седла, стремена упруги,
Готово все, чтоб битва начиналась.
Вот орки протрубили наступленье
И армии сошлись, звеня металлом.
Все в боевом смешалось исступленье
И многих в первый миг уже не стало.
Но на краю сошлись в жестокой схватке
Два воина, два старых ветерана.
До золота они уже не падки,
Их покрывали боевые раны.
Они рубились молча, хладнокровно,
Округу криками не оглашая.
Бойцы, что были рядом, поголовно
Все отошли, их битве не мешая.
И сил у них обоих не хватило,
Никто победу здесь не одержал
В один и тот же миг они вонзили
Друг в друга меч, секиру и кинжал.
Смертельными для них те раны были
И рядом на траву они упали
И, жить пока у них хватало силы,
Враги беседовать друг с другом стали.
"Зачем же, орки, вы на нас напали?
Неужто тесно было вам в горах?
Иль, может быть, мы издали внушали
Какой-то вам неодолимый страх?"
"Нет, ты не угадал", - боец ответил.
"Мы, орки, не привыкли в мире жить.
Нет счастья орку-воину на свете,
Коль он не смог кого-нибудь убить."
"Скажи, откуда это крови жажда?
Откуда в вас желанье убивать?
Ведь, жизни воина лишив однажды,
Потом его из мертвых не поднять!
Не лучше ль было жить нам в мире с вами?
У вас учились мы б, а вы - у нас.
И не звучали б стоны над холмами,
Побоищу не ужасался б глаз."
"А ведь ты прав" - сказал, подумав, воин.
"Не надо было с вами воевать.
Я не могу быть этого достоин -
Такой бесславной смертью умирать.
Ведь я не стар, еще довольно молод,
И дома ждет красавица-жена.
Узнав, что в битве мой живот распорот,
Не будет долго тосковать она..."
Друг другу руки воины пожали
Средь окровавленных холодных тел.
И хоть они все так же умирали,
Никто из них о том не сожалел.
Монолог мертвого воина
Я мертвец, я труп холодный, но еще живой.
Ах, зачем я не лежу сейчас в земле сырой?
Мне приятней было бы стать пищей для червей,
Чем сражаться с теми, кто меня пока живей.
За какие идеалы я бросаюсь в бой?
И за что рискую своей мертвой головой?
Волю некроманта мне постыдно выполнять,
Сам я за себя хочу судьбу свою решать!
Жаль, но сам я не могу движенья совершить
Как приятно было б некроманта порешить!
Но я принужден марионеткой быть его
Кроме его воли, я не знаю ничего.
Почему же душу он не мог мою убить?
Быть бездушным лучше, чем с душой злодеем быть.
Неизвестны совести мучения ему,
Но чего он хочет от меня? Я не пойму.
Лишь на время некроманта я слуга-мертвец
И когда-нибудь найду желанный я конец.
Но хозяин не желает ничего этого знать.
На товарищей живых велит он нападать.
Я бросаюсь в этот бой, судьбу свою кляня,
Только совесть мучать будет все равно меня...
|
